Горе

Однажды друг рассказал мне следующую историю о горе:

«Я был молод, и в моей душе жила великая тоска по чему-то такому, что могло бы обогатить меня.

И вот пришел ко мне наш Господь, постучался в мою дверь и сказал:

— Желаешь ли ты отпереть для гостя, которого Я веду с собою?

— Господи, — сказал я, — я жду гостя, который мог бы утолить мою тоску. Скажи мне: это Радость, которую Ты привел к моей обители?

— Нет, — ответил наш Господь, — это Горе. Это лучший гость, какого Я могу дать тебе в этот день.

— Господи, — сказал я, — мое сердце разрывается от великой тоски, Горе не может помочь мне.

Наш Господь посмотрел на меня нежным неизмеримо глубоким взором, и затем Он ушел, и Горе рядом с Ним.

Я же пустился в путь, чтобы искать Радость.

Несколько лет спустя, я стоял перед дверью нашего Господа и стучался в нее.

— Господи, — сказал я, — мои молодые годы утекают. Но мне не хочется, чтобы они исчезали, как капли воды в песке. Мне хочется совершить нечто великое и хорошее, нечто достойное сохранения в памяти людей. Ибо иначе моя жизнь будет даром истрачена.

Наш Господь долго смотрел на меня.

— Ты не хотел отпереть своей двери для горя, ты предпочел уйти, чтобы искать радость. И теперь ты хочешь совершить нечто великое перед тем, как твоя жизнь успеет утечь от тебя. Горе сделало бы твой взор спокойным и ясным, оно обогатило бы твое сердце и придало бы твоей воле милосердия — ты нашел бы свое удовлетворение в любви к беспомощным, и, странствуя с Горем, ты встретил бы Радость. Чистые душой, милосердные и любвеобильные стоят выше всякого великого дела. Мир жаждет их помощи. Ты мог бы быть одним из них, если бы ты последовал за Горем. Оно выработало и очистило бы все лучшее в тебе. Теперь же ты замутил свою великую тоску. Твои ноги утомились по тропам увлечений и сует, твои руки обомлели потому, что слишком часто протягивал их к ветвям дерева мирских вожделений и увеселений. Твой взор притуплен вследствие слишком напряженного высматривания радостей. Как же ты теперь хочешь совершить нечто великое?

— Господи, — сказал я и опустил мои глаза, — не можешь ли дать мне еще и теперь Горе в проводники?

— Твои молодые годы прошли, и ты никогда не можешь больше сделаться тем, чем ты мог бы быть, если бы ты отворил свою дверь для него тогда, когда Я в первый раз пришел с ним к тебе. Но оно может вести тебя еще и теперь.

И я пошел с Горем.

Когда я обернулся, то увидел Радость, стоящую рядом с нашим Господом, и Его глаза сияли…

И странствования с Горем не были мне в тяжесть, как я это представлял себе. Мои шаги стали уверенными и спокойными, вокруг меня царили покой и мир. Люди стали тянуться ко мне, ибо Горе сделало мою руку мягкой, мой голос утешительным и мои ноги неутомимыми, чтобы спешить на помощь.

Тоска же оставалась по-прежнему в моей душе. Но она более не грозила разрывать мою грудь. Она придавала мне силу, какая исходит из чистого, ясного осеннего воздуха, и она подымала меня высоко над горечью суетной и пустой жизни.

И я понял слова нашего Господа: «Блаженны плачущие…"».