Ждать осталось недолго

Пригревает солнышко
Все любей. 
Вытаяло. С зернышком
Воробей. 
Лужица до лужицы
Дотекла… 
Вот опять и дожили
До тепла. 

Бабушка-затворенка
Не дыша — 
По ступенькам — с пятого
Этажа: 
Не упала — выбрела
На крыльцо. 
Ветер к ней — разэдаким
Молодцом. 
Приобнял да под руки — 
Тут и был! — 
Встретил любо-дорого,
Как умыл! 

…Внуки ради праздника
Помогли: 
Правнуков-проказников
Увели. 
Не с кем ей увидеться
В городу,
Старые подруженьки
Не придут: 
Далеко, отсюдова — 
Не видать,

Улеглись голубушки 
В землю спать. 
Во свою родимую 
Улеглись — 
Все над ними милая 
Даль и высь;
Пташечки знакомые
Им поют… 
«Хорошо вам дома,
А я — вот тут». 

Гладит ее солнышко
По щеке,
Высыхают слезы
На ветерке… 
Грусть больнее к вечеру
Побороть. 
И придет навстречу ей 
Друг — Господь. 

 
ПАПА
Иван Рихерт

Ты ушел от нас,
не сказав ни слова, не простясь. 
И только мирная улыбка 
подтвердила: 
ему там хорошо. 

А я,
глядя на знакомые морщины, — 
плачу… 
Папа! 
Я больше не смогу 
тебя позвать. 

И усталых твоих шагов 
не услышу. 
Взгляд твоих серьезных глаз 
меня не остановит, 
и улыбка больше 
не ободрит… 

Папа! 
Ушел от нас,
не сказав ни слова, не простясь. 
И вот стою
У темного могильного обрыва. 

Нет, я не плачу потому 
что это — смерть. 
Ты заслужил покой. 
Ты там, у нашей общей цели. 
Ты видишь там Христа! — 
От этого в душе светло. 

Но — плачу. 
Плачу от щемящей боли, 
что не успел тебе сказать 
тех милых, ласковых, хороших слов, 
которых ты достоин. 

Вспоминаю
о крепких мозолистых руках, 
об отцовских весомых советах, 
о молитвах долгих ночных, 
о жизни, прожитой для нас. 
Сжимается сердце… 

От многих слов
ты бы отмахнулся,
сказал бы: «Зачем? Не надо!» 

Папа! 
Так прими же
здесь,
у могилы,
на границе двух миров,
мое сыновнее
запоздалое
«Спасибо!»