Живи и помни

Николай Водневский

ХЛЕБ ЖИЗНИ

Многие читатели, вероятно, помнят песенку, которую мы напевали в детстве:

Вот моя деревня,
Вот мой дом родной.
Вот лечу на санках 
Я с горы крутой!

Вспоминаю ее, мою деревню с двадцатью избами, пригорюнившимися возле леса: слева — сосна, справа — береза, а позади изб — поля и луга.

Получил я недавно фотоснимок моей деревни, а в ней осталось только три двора и там, где стояла наша изба, буйно растет высокая трава, да стоит уцелевший клен.

Часто и подолгу я всматриваюсь в этот фотоснимок. И вспомнилось мне раннее утро. Я, полусонный, иду на край деревни выгонять стадо, роса обжигает мои ноги, а я думаю о той краюхе хлеба и зубке чеснока, что положила мне мама в сумку для обеда. И я уже представляю, как буду потирать шершавую корку хлеба чесноком (лекарство от простуды), как буду откусывать небольшими кусочками и вдыхать несказанный аромат этого деревенского хлеба, выпеченного на дубовых листах.

Давно это было. Времена изменились. Сегодня на мой стол подали стерильный белый хлеб, мягкий и легкий, как вата. Я попросил черный ржаной хлеб, но его не оказалось. А я знаю, что из этого белого хлеба удалены все питательные вещества. Знаю, что продукты, обработанные химикалиями, несут человеку болезни, а потом — преждевременную смерть.

Попутно вспомнил об одном человеке, который искал на рынке яблоки с червоточиной: если, мол, яблоко ел червяк, значит я не отравлюсь химией.

Но человек живет не хлебом единым. Души нужен духовный хлеб. А где же его найти? Читаю письма, полученные из родных мест. Пишут о духовном голоде. Миллионы людей питают свои души не хлебом жизни, исходящим от Бога, а «химией», суррогатами: человеческими измышлениями и лжеучениями. И не удивительно, что мир стоит на пути вырождения, а не возрождения.

Живи и помни, брат мой и сестра моя: питай душу здоровым хлебом без всяких примесей. А этот хлеб — Христос. Он сказал о Себе: «Я есть хлеб жизни».

Как жаль, что мы не ценим хлеб тогда, когда его не хватает. Рады каждому кусочку, даже зачерствелой корочке, а когда есть хлеб в изобилии, смотрим на него равнодушно без мысли о том, что хлеб этот — дар Божий для нашего блага.

Бог возлюбил наш мир огромный, —
Да не забудет ни мал, ни стар. 
Живи и помни, 
Живи и помни
О том, что хлеб — небесный дар.

О ДРУЖБЕ

Все знают: старики живут воспоминаниями. Кажется, пришла и моя очередь.

Когда человек учится видеть руку Божию, ведущую нас по жизненным путям, тогда память становится священным Божьим даром. «Живи и помни», — сказал мудрец. Вот и я, повинуясь совету мудреца, вспомнил о былой дружбе между бедными студентами. Хорошее и вспоминать хорошо.

Бедность студентов в предвоенное время мне очень хорошо знакома. Но что может быть хорошего в бедности? Ничего. А между тем, приятно вспомнить, как студенты делились последним рублем, помогали друг другу, чем только могли.

Стакан кефира и булочка стоили в то время ровно один рубль. Когда у меня, голодного, оставался один полтинник, мой друг, Иван Анищенко, давал мне полтинник, а я делил этот кефир и булочку с таким же бедным студентом, который сидел в буфете и только глотал слюнки.

А бывало, по случаю сдачи зачетов, если это совпадало с днем получения стипендии, мы «соображали на троих». Граненый стакан не доливался ровно на один сантиметр, а закусывали все трое одним соленым огурцом.

Вот так и жили… И учились. И неплохо учились. И никто из нас не знал божественной заповеди: «Раздели с голодным хлеб твой» (Ис. 58:79).

Друзья познаются в беде.

А теперь? Голодающих среди нас как будто нет, но нет и той дружбы, которая согревала нас в годы великой бедности.

ПРОЩАТЬ НУЖНО ВОВРЕМЯ

С большим интересом и пользой для души прочитал я рассказ Марковича «На Вовком хуторе».

Хуторяне поймали человека по имени Степан и признали в нем конокрада. Они связали его и привезли на хутор, чтобы совершить над ним самосуд.

Степан слезно плакал и просил прощения:

— Я убежал от бедности, от неволи. Я никогда ничего не крал…

Но братья-хуторяне избили его до потери сознания и оставили связанным в избе. Старший, Остап Вовк, уехал на гумно, но там ему не работалось.

— А может и правда, что он не вор, а убежал из Киевщины?.. — думалось ему.

Остап приехал с работы. А в это время его дочь, Аленка, подавала Степану воду. Он отошел в сторону и сказал девочке:

— Не бойся меня. И у меня есть дома такая девочка. Оксанкой зовут. Теперь будет сиротою… И он снова заплакал.

Вечером собрались все братья и старший Вовк сказал: «Умел красть, умей и умирать. Пойдем на поле и там закончим суд.

Вовк стал лицом к иконе и перекрестился.

— Ну, молись и ты, — сказал Вовк Степану. Аленка со слезами бросилась к ногам дедушки и начала просить его:

— Простите дяденьку. У него есть такая девочка, как я. Она сиротой будет… Простите.

Вовк вздрогнул. Все сели. Стало тихо в хате.

— Что же, братцы? Простить, что ли?

— А то как же?

— Пусть его Бог простит. Прощаем.

Но их речь прервал шум упавшего тела. Степан упал на пол бездыханным.

— Прощать надо вовремя, — сказал младший Вовк. — А теперь отвечать перед Богом.

И все замолчали.

…Читал я этот рассказ и думал: до чего же жестокие люди есть на свете. И что страшнее всего, когда такая жестокость встречается в среде христиан.

— Кто из вас без греха, первый брось в нее камень, — так сказал Христос блюстителям Божьего закона, фарисеям, которые привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии.

Никто не бросил камень в эту несчастную женщину. Совесть не позволила.

А я утверждаю, что если бы такое случилось в нашем обществе, нашлись бы несколько таких жестоких самоправедников, которые бросили бы камни, да еще приговаривая:

— Вот так тебе! Получай…

А где же прощение? Где милость?

Чтобы уметь прощать и миловать, надо самому быть прощенным и помилованным грешником, а не лицемерным святым.

«Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут». Так сказал Христос.

РУКА ОТЦА

Мальчик по просьбе отца изрядно потрудился. Отец говорит ему: «Сынок, ты потрудился, возьми за это горсть конфет из чаши».

Мальчик посмотрел на конфеты. Красивые и, должно быть, вкусные, да ручонка маловата.

— Сынок, бери, сколько возьмешь в руку.

— Папа, дай мне своей рукой!

Рука отца больше. Господь дает нам Своей рукой и всегда много больше, нежели мы Его просим.

МЕСТЬ СТАРИКА

Возвратясь домой после утреннего воскресного собрания, старый Арсений был глубоко потрясен тем, что увидел: его небольшой фруктовый сад с обильными сочными плодами был полностью уничтожен. Точно сверхмощные танки прошли через его сад, разрушив все на своем пути. У старика задрожали губы, из глаз полились слезы, опустив голову, он не мог от горя двинуться с места. Кто мог допустить такую жестокость, пренебрегши его бедностью, старостью и одиночеством?

Арсений был ревностным христианином и все свои упования возлагал на Бога. Жизнь его была примером для всех окружающих.

Никто никогда не слыхал от него ни ропота, ни лишнего слова. Он всегда был доволен тем, что имел, и в просьбах другим никогда не отказывал.

Смиренно посмотрев на свои старческие руки, Арсений как бы спрашивал самого себя, хватит ли у него сил и времени восстановить разрушенное? Прикидывая в уме понесенные убытки, он вдруг заметил на земле большой топор. Это был топор Саввы, злого соседа, который страдал от зависти, глядя на плоды Арсения и на успех его усердной, терпеливой работы.

Через несколько дней Савва должен был уплатить Арсению деньги за построенную стариком изгородь, разделявшую их владения. И вот он явился, как ни в чем не бывало, с улыбкой на лице. Глядя лукавыми глазами на Арсения, он думал: «Что-то ты теперь будешь делать без сада?» Арсений же в этот раз был приветливее, чем всегда. Когда Савва стал доставать деньги для уплаты, старик удержал его жестом руки:

— Очень тебя прощу ничего мне не платить. Я живу один и довольствуюсь малым. Притом, я уже стар и остаток моей жизни могу вполне обеспечить своим трудом. Ты же еще молод, вся твоя жизнь впереди, у тебя есть малые дети — оставь эти деньги для них…

Арсений говорил с такой добротой и настойчивостью, что Савва в нерешительности, со слезами на глазах, удалился в расстроенном состоянии и с угрызениями совести.

Прошло лето. Наступила холодная осень. В одну из дождливых ночей старик проснулся от шума в доме соседа. Моментально поднявшись с постели, он поспешил узнать, в чем дело? Оказывается, жена Саввы сильно заболела, а сам Савва в отчаянии не решался оставить ее одну, чтобы пойти за доктором. Старый Арсений, согнувшись под бурными струями ливня, немедля ни одной минуты, поспешил привести доктора к больной женщине.

— Боже мой, уже достаточно! — воскликнул Савва, глядя на своего услужливого соседа. Савва хорошо помнил, что свой топор он забыл в саду старого Арсения, когда, пользуясь его отсутствием, уничтожал и ломал фруктовые деревья и ягодные кусты. И вот это его пугало, мучило и доводило до отчаяния. Как он оправдается перед стариком, если тот найдет его топор? И как могло случиться, что Арсений до сих пор не нашел злополучного топора?..

И вот в один прекрасный день среди кустов на своей земле Савва нашел топор, слегка засыпанный сверху землей и сухими листьями. Наклонясь, чтобы поднять его с земли, Савва заметил свежие следы, ведущие к соседнему двору. Все стало понятно Савве. Подталкиваемый заговорившей в нем совестью, Савва вбежал в сад к Арсению. С опущенной головой, не произнося ни слова, он остановился.

— Добрый день, дружочек! — приветливо сказал старик, опираясь на свою лопату. — А я здесь работаю…

Савва подошел поближе. Хотел что-то сказать и не мог. Упав на колени, он обнял босые ноги старика. Слезы потекли из его глаз, как весенние ручейки. Арсений молчал, так как хорошо понимал, что творится в душе у соседа и дал ему возможность выплакаться, чтоб этим облегчить душевные страдания и успокоить пробужденную совесть. Он только ласково гладил его по голове старческой рукою и, как малого ребенка, успокаивал словами: «Плачь, дружок мой, плачь, после слез всегда легче… Обо мне не думай: я тебе уже давно все простил… Проси Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа, чтобы Он помиловал тебя…»

Выплакавшись и уже с облегченною душою, Савва встал с колен и начал помогать старому Арсению восстанавливать разрушенное, все то, что он когда-то уничтожил из зависти. Теперь приходя к нему каждый день, он работал с усердием и неутомимостью, стараясь за любовь платить любовью втрое и вчетверо.

Перевод с португальского Лидии Апс