Для больших и маленьких

ОДНАЖДЫ...

Однажды учительница Воскресной школы спросила своих учеников:

- Есть ли что-нибудь такое, что Всемогущий Бог не мог бы сделать?

Все долго молчали, ибо все знали, что для Всемогущего Бога нет ничего невозможного. Но вдруг поднялась одна рука, и один мальчик сказал:

- Есть одно, что Бог не может.

- Что? - удивленно спросила учительница.

- Бог не может угодить каждому человеку.

И все замолчали, ибо знали: он был прав. Но тут другой мальчик поднял руку и сказал:

- Есть еще одно, что Бог не может!

- Что? - прозвучали голоса.

- Бог не может говорить неправду!

ВОРОБЕЙ

Я возвращался с охоты и шел по аллее сада. Собака бежала впереди меня. Вдруг она уменьшила свои шаги и начала красться, как бы зачуяв перед собою дичь. Я глянул вдоль аллеи и увидал молодого воробья с желтизной около клюва и пухом на голове. Он упал из гнезда (ветер сильно качал березы аллеи) и сидел неподвижно, беспомощно растопырив едва прораставшие крылышки. Моя собака медленно приближалась к нему, как вдруг, сорвавшись с ближайшего дерева, старый черногрудый воробей камнем упал перед самой ее мордой - и, весь взъерошенный, искаженный, с отчаянным и жалким писком прыгнул раза два в направлении зубастой, раскрытой пасти. Он кинулся спасать, он заслонил собою свое детище... Но все его маленькое тело трепетало от ужаса, голосок одичал и охрип, он замирал, он жертвовал собою! Каким громадным чудовищем должна была ему казаться собака! И все-таки он не мог усидеть на своей высокой, безопасной ветке... Сила, сильнее его воли, сбросила его оттуда. Мой Трезор остановился, попятился... Видно, и он признал эту силу. Я поспешил отозвать смущенного пса и удалился, благоговея. Я благоговел перед этой маленькой героической птицей, перед любовным ее порывом. Любовь, думал я, сильнее смерти и страха смерти.

И. Тургенев

БЕЛЫЙ ГУСЬ

Белый гусь сидел, высоко вытянув шею. Град бил его по голове, гусь вздрагивал и прикрывал глаза. Когда особенно крупная градина попадала в темя, он сгибал шею и тряс головой. Потом снова выпрямлялся и все поглядывал на тучу, осторожно склоняя голову набок. Под его широко раскинутыми крыльями тихо копошилась дюжина гусят. И когда град кончился, белый гусь лежал, раскинув могучие крылья и вытянув по траве шею. Серый немигающий глаз глядел вслед улетавшей туче. По клюву из маленькой ноздри сбегала струйка крови. Попискивая, весело высыпали из-под отцовских крыльев гусята, разбежались вокруг. Один из них, с трудом вскарабкавшись на спину отца, замер. Он никогда не забирался так высоко. Перед ним открылся удивительный мир, полный сверкающих трав и солнца.

ВЕРЕВКА

Как известно, у веревки два конца. Но вот случилось, что поссорился один конец веревки с другим, а из-за чего - забыли.

Пришел человек, взял один конец веревки. «Мала», - говорит. Взял другой конец веревки: «И эта мала».

Обиделись две веревки, которые когда-то были одной. «Неужели мы ни на что не годимся? Стыдно нам…»

А человек связал обе веревки в одну и перевязал этой веревкой свои книги.

Веревки поняли свою ошибку и теперь живут мирно.