Когда сгущаются тени

Нет в сердце ни страха, ни боли, 
Не страшен ни холод, ни зной. 
Я знаю: мой Царь на престоле, 
И Ангел-Хранитель со мной.
    
Когда же сгущаются тени 
И катится жизнь под откос, 
Я чаще склоняю колени, 
Мне видится ближе Христос.
    
Н. Водневский

СЛУЧАЛОСЬ ли с вами такое, что вы, взобравшись кое-как в комнату на втором этаже за чем-нибудь, вдруг обнаружили, что вы забыли, зачем пришли?

Приходилось ли вам в разговоре с людьми останавливаться посреди предложения, забыв самое важное слово, которое упрямо не желало приходить на память?

А что было бы, если бы вы так и не вспомнили, зачем поднялись на второй этаж, так и не нашли бы нужное слово, которое застряло где-то в голове? Что, если бы на вас глядели люди с иронической улыбкой, когда вы что-то говорите невпопад? Что, если бы вы бродили по темному лабиринту жизни и люди вокруг не слушали и не понимали бы вас? Было бы вам приятно?

Но именно таков мир тех людей, которым осталось сделать несколько шагов до перехода в вечность.

Многие говорят: «Я не хотел бы дожить до такого возраста и состояния». И все же мы не хотим умирать и всеми силами пытаемся продлить свою жизнь. Мы бежим к врачам при малейшем признаке серьезной болезни, следим за питанием и отдыхом.

Может быть, с вами живет кто-то вам близкий, отец или мать, бабушка или дедушка, которые от старости стали слабоумными. Вы даете им кров над головою, оплачиваете их счета, питаете и греете их, и это хорошо. Но пытаетесь ли вы понять их, проявить к ним чуткость и внимание? Стараетесь ли сделать их последние годы жизни приятными? Помогаете ли вы им допеть их песню на высокой ноте?

Одна дочь говорила о своем впавшем в детство отце: «Я не хочу его видеть. Это уже не он. Я хочу его помнить таким, каким он был раньше».

Может быть, и вы, читатель, питаете такие чувства к своим старикам и больным? Помните, что они те же люди, только душа их заключена в тело, которое отказывается им служить.

Трудно бывает ухаживать за впавшими в детство стариками. Нелегко угождать придирчивой, сварливой матери в последние годы или месяцы ее жизни. Многим знакомы ежедневные мелкие драмы и стычки, которые треплют нервы и раздражают их до предела. Каждый новый день кажется труднее прошедшего. Проверьте себя. Может быть, вы сами усложняете дело, придавая чрезмерное значение мелочам, забывая, что недалек тот час, когда вы сами окажетесь в положении этих стариков.

Не ожидайте одинакового поведения и точного расписания от людей, которым все труднее и труднее дышать. В рамках указаний врача позволяйте вашему старенькому домочадцу есть, что он хочет, и спать, когда он хочет и сколько он хочет. Почему ему нельзя прохаживаться по квартире, когда ему не спится? Разве вы сами этого никогда не делали? Не требуйте объяснения для каждого его действия, каким бы бессмысленным оно ни казалось. Пусть он собирает и хранит свои любимые вещи, свои «сокровища», пусть хранит старые коробочки, веревочки, вырезки из газет. Пусть раскачивается в кресле на крыльце, чтобы надышаться свежим воздухом, которого ему в квартире, может быть, не хватает.

Слишком часто мы глядим сквозь увеличительное стекло насмешки и раздражительности на то, что в молодом человеке мы оставили бы без внимания.

И еще одно: не смейтесь над рассказами таких стариков, хотя бы они и казались вам бреднями слабого ума. В них скрываются воспоминания прошлого, высоких моментов жизни. Они дороги для них. Все это перемешано теперь с фантазией, но это не беда. Позвольте старикам помечтать. Что у них есть, кроме этого?

Одна молодая женщина часто посещала в старческом доме свою свекровь. Иногда старушка узнавала ее, и они могли говорить более или менее нормально, а иногда вдруг посреди предложения старушка теряла нить мыслей и переставала узнавать невестку. Речь становилась несвязной, путанной, бессмысленной. Когда невестка пыталась кормить свекровь с ложечки, та, как ребенок, сжимала рот и не пропускала ложку. Все это было так грустно, так больно, особенно потому, что еще совсем недавно старушка была совершенно нормальной и даже присутствовала на свадьбе своей внучки. У нее был острый ум и чувство юмора. И вдруг однажды утром ее нашли лежащей на полу у подножья высокой лестницы. Она упала и потеряла сознание и с тех пор превратилась в это подобное ребенку существо и ее пришлось поместить в больницу для отживающих свой век стариков.

Невестка глядела на нее с глубокой жалостью, в это время другая старушка на соседней кровати произнесла: «Старость - это самое ужасное проклятие на земле».

Молодая женщина подошла к ней и, крепко обняв ее за плечи, попыталась ее утешить, а она наклонилась к ней и шепотом попросила: «Помолитесь за меня». Она помолилась: «О милостивый Господь, дай этой женщине мир Твой, утешь ее, успокой…»

И в это время беспомощная физически и умственно свекровь молодой женщины ясно произнесла: «Я имела хорошую жизнь... Мне хорошо. Иисус был добр ко мне».

Из сумбура спутанных мыслей и воспоминаний вырвались эти слова в момент прояснения ее памяти. На последнем этапе ее жизни они помнила Имя, которое было для нее драгоценным в жизни.

Придет время, когда мы сами, может быть, будем беспомощными и зависимыми от других и не способными контролировать функции своего тела. Что скажем мы? «Старость - самое страшное проклятие» или «Я прожила жизнь хорошо, и Господь был добр ко мне»?

Очень хорошо выразил мысли о старости Екклесиаст в 12-ой главе своей книги, вдохновленной Богом: «Помни Создателя твоего в дни юности твоей, доколе не пришли тяжелые дни и не наступили годы, о которых ты будешь говорить: «нет мне удовольствия в них». И далее:

«Доколе не померкли солнце и свет и луна и звезды, и не нашли новые тучи вслед за дождем. В тот день, когда задрожат стерегущие дом, и согнутся мужи силы, и перестанут молоть мелющие, потому что их немного осталось, и помрачатся смотрящие в окно. И запираться будут двери на улицу, когда замолкнет звук жернова, и будет вставать человек по крику петуха и замолкнут дщери пения. И высоты будут им страшны, и на дороге ужасы, и зацветет миндаль, и отяжелеет кузнечик, и рассыплется каперс. Ибо отходит человек в вечный дом свой, и готовы окружить его на улице плакальщицы. Доколе не порвалась серебряная цепочка, и не разорвалась золотая повязка, и не разбился кувшин у источника, и не обрушилось колесо над колодезем».

И далее очень важные слова:

«И возвратится прах в землю, чем он и был, а дух возвратится к Богу, Который дал его... Бойся Бога и заповеди Его соблюдай, ибо в этом все для человека».

Тот, кто помнил Создателя своего в дни юности своей, пока не пришла старость, тот и в слабом уме, на одре болезни и смерти скажет: «Я жил хорошо и теперь мне неплохо с Богом моим».

Перевод с английского В. Кушнир