Сызнова бы жить!

Вера Кушнир

Что делать?..

На всю жизнь запомнились мне слова мужика в рассказе Чехова «Горе»: «Сызнова бы жить…» Он везет к доктору Пал Палычу умирающую старуху и вдруг видит, что снег на ее лице не тает…

Перед его взором проходит вся его загубленная, пропитая, прогулянная жизнь. Он понимает, что это он сам, собственноручно загнал старуху в могилу, и ему хочется все исправить, изменить, но теперь слишком поздно… поздно…

«Сызнова бы жить…» - несколько раз повторяет он.

Но сызнова жить невозможно. Это сознавал он, это хорошо известно нам, и все же мы не дорожим данным нам отрывком времени.

Жизнь, даже если она длится сто лет, коротка и неповторима, значит ее нужно прожить мудро и правильно.

Если бы мы постоянно помнили о своей кратковременности, мы бы больше любили друг друга, больше бы трудились для Бога и больше бы заботились о приобретении доброй славы, живя всю жизнь для славы Бога.

Более всего мы согрешаем дома. Как часто добрый, приветливый, почти святой на людях человек дома в своей семье оказывается злым, раздражительным, тираном, третирующим жену, командующим, как фельдмаршал, детьми. Ближние не столько уважают и любят его, сколько боятся. Дома мы становимся самим собой, потому - кто свят дома, тот истинно свят.

В моей душе укоренилось сознание неповторимости времени. Ни один час, ни один день нельзя будет снова пережить!

Я это вспоминаю каждый раз, когда мне хочется наговорить обидных слов близкому мне человеку. Прежде чем вспыхнуть, как соломенная крыша, я задаю себе вопрос: зачем этот гнев? Кому принесет он пользу?

Слов не вернешь, и если они злы, они могут обозлить человека, испортятся отношения, быть может навсегда, а ведь жизнь так коротка.

Внезапно может прекратиться моя или его жизнь, и тогда одному из нас будет больно и горько, и обидно, но изменить ничего уже невозможно, нельзя будет сызнова жить. Я много раз прогоняла таким образом гнев и никогда еще не жалела об этом.

Если мы помним о быстротечности наших дней, мы используем их мудрее, полезнее в труде, достойном человека.

Если отнять от нашей жизни годы младенчества, детства и бурной неугомонной юности и к тому же еще отнять время, затраченное на заботу о теле, о пропитании, на сон и передвижение с места на место, времени останется слишком мало для того, чтобы его «убивать» легкомысленно.

У верующего человека слишком много дела. На него Бог возлагает заботу о погибающем мире, о бедных, заключенных в темницы. От верующего человека Бог потребует отчет в День суда, и горе тому, кто промотал, прожег свою жизнь напрасно! Смерть такому человеку всегда покажется неожиданной.

Ему казалось, что она где-то за горами, а она оказалась здесь вот под ногами. Неожиданно жизнь выбивается из-под ног, как подмостки повешенного, и в голове мелькает отчаянная, бессильная мысль: «Сызнова жить…» Но слишком поздно будет думать тогда о труде, об упущенном времени, о потерянной возможности служения Тому, Кто даровал нам жизнь вечную.

Если бы мы помнили о том, как мы краткодневны, как быстро истечет наш жизненный срок на земле, мы бы заботились о том, чтобы не оставить о себе дурной славы.

Если мы страдали, неся поношения и насмешки, как христиане, блаженны мы! Но если нас поносили за то, что мы двоедушны, нечестны, нежертвенны, раздражительны, обидчивы, злоязычны или не верны супругам, горе нам!

Такую славу невозможно стереть одной жизнью, а двух не будет. Неожиданно придет конец, и нам так захочется все исправить, всем доказать, что мы не таковы, что мы лучше, но времени уже не будет…

Время иссякло, ушло навсегда, и в душе останется боль и разочарование в себе и заглушающее все другое бесполезное желание: «Сызнова бы жить…»