Дела человеческие

ПОДУМАЙТЕ: О КОМ ЗДЕСЬ ИДЕТ РЕЧЬ?

В лесу жили Лань и Муха.

— Давай играть в прятки, — сказала муха. — Тот, кто выиграет, будет царем леса. Прячься, а я буду тебя искать.

А сама уселась на ухо Лани, которая спряталась за кустом.

— Где я? — сказала Лань.

— Вот ты! Вот ты! Я выиграла! — сказала Муха.

— Теперь я спрячусь.

Муха опять села на ухо Лани и закричала:

— Ищи меня!

Лань искала ее повсюду, но нигде не могла найти. Вечером Муха вылетела и стала кружиться вокруг Лани.

— Ты меня не нашла. Ага! Теперь я — царица леса, а не ты!

С тех пор муха всем зверям говорит, что она Царица леса, но ей никто не верит.

Есть здесь поучение? Конечно! Для хвастунов.

ЛИЦЕПРИЯТИЕ

Лицеприятие, как и лицемерие, как и самолюбие — бич нашего времени. Это отвратительный грех. Лицеприятие извращает истинное положение вещей, вводит людей в заблуждение и служит поводом к другим грехам.

«Знай же, что в последние дни люди будут самолюбивы» (2Тим. 3:2). От самолюбия до лицеприятия — один шаг.

Вот вам картинка из жизни.

ПОРТРЕТ

Я художник. А мой непосредственный начальник — начальник.

— Боря, — сказал он мне, — нарисуй мой портрет. В долгу не останусь.

И я стал рисовать. Только смотрю, а костюмчик-то у моего начальника, э-ге-ге! Не из модных. Такой костюмчик нарисуешь, считай — премию уже не получишь, пропала премия. Что делать? Делать нечего.

Нарисовал я ему новый костюм, в елочку, галстук широкий, рубашечку соответствующую и стал рисовать подбородок. А подбородочек-то у него, э-ге-ге! Не из классических. Такой подбородочек нарисуешь, он обиду затаит и на выборных собраниях слова за меня не забросит. Что делать?

Нарисовал я ему нормальный подбородок. На всякий случай, чтобы не придирался. И стал нос рисовать. А носик-то у него о-го-го! Крыло самолета. Такой носик нарисуешь — о повышении забудь. Будешь сидеть там, где сидишь сегодня. Что делать? Делать нечего.

Нарисовал я ему аккуратный, средних размеров нос. Стал лоб рисовать. А лобик-то у него… Такой лобик нарисуешь…

В общем, нарисовал я ему высокий, умный лоб, причесочку вывел, что надо, дал глаза выразительные, благочестивые и говорю:

— Пожалуйста, смотрите. Готово.

Глянул он на портрет, и аж уши у него от удовольствия подпрыгнули. Полюбовался он портретом, полюбовался, затем вытер слюни, пожал мне руку и говорит:

— Большой ты, Боря, художник. Великий. Единственный.

— Да что вы, — смутился я. — Нас таких художников много. Не сосчитать.

ГОВОРИТ ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ:

«Современная религия имеет очень жалкий вид. Собственно говоря, религии, как господствующего начала, как центра духовного тяготения, нет совсем, а есть так называемая религиозность, как личное настроение и личный вкус. Люди достаточно религиозны, чтобы ненавидеть друг друга, но недостаточно религиозны, чтобы любить друг друга. Миллионы людей не имеют никакой религии по вине самой религии».

Разве не прав в этом случае великий русский философ и публицист? Разве мы не встречаемся сегодня с таким положением, что религиозный человек, а бывает лидер и пастор, гнушается своим братом, обходит его стороной, смотрит на него, как на мокрое место, только потому, что он не во всем с ним согласен.